Андрей Конопляник: "Разделение на российском газовом рынке противоречит мировым тенденциям, где нефтяники давно добывают газ"

На международных энергетических рынках сегодня происходят глубокие изменения. Происходят они и внутри страны: крупные нефтяные компании претендуют на исконно газовые месторождения. В итоге вокруг "Газпрома" естественным, рыночным путем создается конкурентная среда.
     - О чем свидетельствует недавнее падение цен на нефть, причем в такой момент, когда по логике вещей они должны расти? Не скрываются ли за этим какие-то пока незаметные тенденции на мировом энергетическом рынке?
     - Снижение цен свидетельствует о том, что рынок, живущий в условиях биржевого ценообразования в основном ожиданиями, не ощущает сегодня и не ожидает в будущем недостатка предложения. С конца 80-х годов на рынке существует избыток предложения и не происходит ничего такого, что могло бы поднять цены в долгосрочном плане. Это, кстати, позволяет констатировать, что нормальные фундаментальные экономические факторы, связанные с ожиданием рецессии в западном мире, являются более важными, чем ожидание проявлений последствий террористических актов.
     Никакая война в сегодняшних условиях не увеличит спрос топлива настолько, чтобы появился недостаток предложения. В мире накоплено огромное количество запасов (коммерческих, стратегических), есть много свободных мощностей для переработки, разветвленная инфраструктура для доставки в любую точку планеты. Поэтому любой краткосрочный сбой в поставках вследствие террористических актов докатится до потребителей не раньше, чем через месяц (пока к ним будет поступать нефть, отгруженная до террористических актов), а за это время будут задействованы альтернативные источники предложения. В США экономический рост продолжался непрерывно в течение 8 лет, и это должно было когда-то закончиться. Поэтому было бы странно, если бы цены, в конце концов, не упали.
     На мой взгляд, мы вступаем в длительную эпоху низких цен на энергоносители, точнее цен, испытывающих понижающее давление со стороны "навеса" избыточного предложения. Низкая цена на нефть явилась результатом той структурной перестройки мировой нефтяной промышленности, которая началась в конце 70-х годов, и если посмотреть цены на этот вид топлива по годам, то заметно, что с этого времени они снижаются, особенно заметно в реальном выражении, так же, как снижались в реальном выражении до начала 70-х годов в предшествующие 100 лет. В ближайшем будущем этот же процесс ждет и газовый рынок.
     - Но ведь на газовом рынке Россия имеет как раз больше возможностей влиять на цены, чем на нефтяном. Европа более чем наполовину зависит от нашего газа…
     - На определенном этапе разработки ресурсной базы, когда приходится разрабатывать месторождения уже более мелкие и удаленные, более ценное значение имеет эффективность, а не масштаб. Крупные компании используют эффект масштабности, а сегодня успех вашей деятельности зависит, в первую очередь, не от того, насколько вы велики, а насколько эффективно работаете. И вот когда мы выходим на эту стадию развития, то возникает потребность в переходе к новому устройству рынка - от монопольной его структуры, где доминирует фактор масштаба, к конкурентной, где доминирующим оказывается фактор эффективности.
     И это не только проблема "Газпрома". Все крупные газовые компании в мире оказались в таком же положении. До нефтяного кризиса 70-х нефтяная отрасль была так же очень монополизирована, но, пройдя через несколько этапов демонополизации, в том числе за счет резкого увеличения числа игроков, она стала работать эффективней. Цены упали, но компании за счет более эффективной работы продолжают получать достаточные прибыли даже при более низких ценах, несмотря на то, что природные условия разрабатываемых месторождений ухудшаются. Поэтому неудивительно, что и в газовой сфере меняются правила игры, и они закреплены, например, в Европейской Директиве по Газу. В ней сказано, что Европа будет строить либеральный рынок, где не будет монополизма отдельных компаний, правила игры на котором будут построены на принципах справедливой конкуренции. Эти "правила игры" закреплены в многостороннем межгосударственном Договоре к Энергетической Хартии, сторонами которого являются 52 страны, включая Россию (которая подписала, но пока не ратифицировала ДЭХ). У "Газпрома" есть несколько важных аргументов против Договора к Энергетической Хартии, но ДЭХ говорит только о правилах игры, которые дадут возможность установить справедливую конкуренцию на конкурентном рынке, то есть выражает или закрепляет в юридически обязательных правилах поведения объективную тенденцию развития рынка. Так что возражения "Газпрома" в адрес ДЭХ не по адресу.
     - Но, тем не менее, эти возражения очень серьезны, поскольку либерализация рынка газа у нас в стране повлечет крупные изменения, которые могут быть вовсе не благоприятными для России. Как учесть противоположные интересы Европы, "Газпрома" и России?
     В 1996 году правительство внесло в Думу на ратификацию Договор к Энергетической Хартии, которая предполагает либерализацию газового рынка, и с тех пор ДЭХ лежит там мертвым грузом. В целом, серьезных возражений против ДЭХ всего 5-6, все остальное - в основном от незнания текста Договора, объем которого превышает 250 страниц. Главное, конечно, это возражения "Газпрома". Под ними есть определенная логика компании, которая является монополистом, мыслит монопольными категориями и пока не готова работать на конкурентном рынке. Тем не менее, эти возражения вполне уместны. В силу закономерностей развития газовой отрасли у нас в стране "Газпром" действительно не готов работать в условиях конкуренции и не видит в ДЭХ развязок для решения проблем, связанных с либерализацией, которая была сформулирована в Европейской Директиве по Газу как цель развития европейского газового рынка. А европейцы, в свою очередь, не предлагают такого рода развязок, которые бы помогли найти всем заинтересованным сторонам новый баланс интересов в условиях конкурентного рынка.
     "Газпром" справедливо говорит, что наша инфраструктура очень удалена и затратна, поэтому для развития газовой отрасли требуется большое финансирование. Сегодня все крупные проекты строятся на принципах проектного финансирования, то есть должны покрываться денежными потоками, которые будут генерировать сами эти проекты. У нас на евразийском пространстве ситуация такая, что, добывая газ за Уралом, "Газпром" жестко привязан трубой к европейским потребителям, и других таких платежеспособных клиентов нам в ближайшее время за пределами Европы не найти (пока и если не будут построены экспортные газопроводы на азиатские рынки). Обеспечением заемных ресурсов, которые компания ищет на европейских рынках, сегодня может быть только долгосрочный контракт. Сегодня они являются стержнем развития газового рынка Европы, гарантией возврата заемного финансирования. "Газпром" вынужден вкладывать дополнительные средства в наращивание поставок газа, но если произойдет либерализация, то цены упадут. Либерализация всегда проводится в интересах покупателя. Упадут цены - ухудшится окупаемость вложенных средств, условия возврата кредитов, возрастут риски их невозврата, увеличится стоимость заимствования, стоимость освоения новых месторождений станет еще дороже. У Европы есть возможность выбирать: можно обратиться к норвежцам, можно - к алжирцам или нигерийцам. У нас такой возможности нет. Либерализация приведет к тому, что на "Газпром" будут возлагаться дополнительные финансовые риски. Получается, что европейцы, которые зависят от поставок нашего газа, перекладывают эти дополнительные риски, связанные с финансированием наших проектов, добыча с которых должна пойти на удовлетворение их же потребностей, на наши же плечи. Именно поэтому "Газпром" и возражает против ДЭХ, хотя по сути выступает против либерализации как объективного процесса.
     Я же вижу решение этой проблемы в другом - например, в рамках того энергодиалога, который ведется между Россией и Европой. Необходимо расширить полномочия Европейского Банка Реконструкции и Развития (ЕБРР) или Европейского Инвестиционного Банка. ЕИБ сегодня обслуживает проекты только в рамках ЕС и не берет на себя политические риски. Но если расширить его мандат, он мог бы взять на себя политические риски, связанные с финансированием (или предоставлением европейских гарантий для финансирования) газовых проектов в России, поскольку в этом есть политический интерес государств ЕС - они таким образом уменьшат свои риски, связанные с импортом энергоресурсов, повысят надежность своего энергоснабжения. Европейские банки могли бы взять на себя также дополнительные ценовые риски, которые будут связаны с тем, что в условиях либерализации увеличится ценовая нестабильность на газовом рынке, который сейчас и так более нестабилен по колебаниям цен, чем нефтяной.
     Еще одно возражение "Газпрома" - о том, что третьи страны со своим дешевым газом получат доступ к нашим газопроводам и вытеснят нас с рынка, - вытекает из неправильного прочтения ДЭХ. У "Газпрома" есть пять степеней защиты, чтобы не допустить компании других государств в свою трубу, только нужно аргументированно доказать свою позицию. Предполагаю, что этот аргумент вызван нежеланием сделать свою компанию прозрачной, что является одним из следствий присоединения к ДЭХ.
     Есть и еще возражения, на которые я, как один из тех, кто постоянно занимается этой проблемой, отвечаю в своих статьях и выступлениях.
     - Возможен ли такой вариант либерализации газового рынка, при котором нефтяные компании постепенно увеличивали бы свою долю в добыче, оттесняя "Газпром"?
     - Да, потому что нынешнее разделение на российском рынке противоречит тенденциями мирового, где нефтяные компании уже давно добывают газ. Но сегодня у наших нефтяников проблема заключается в том, что им нельзя адекватно войти в газовую трубу, чтобы получить выход на экспортный рынок. "Газпром" их пускает, но только на внутренний рынок или в республики СНГ, где цены кратно ниже, чем в Европе. Нефтяники говорят, что мы вводим новые мощности по добыче, у нас затраты объективно выше и на внутреннем рынке мы нерентабельны. И в этом они правы.
     "Газпром" же по-своему тоже прав, он защищает свои монопольные интересы. Польза от такого конфликта интересов в том, что он подтолкнет развитие законодательства в этой сфере. Ведь если у тебя на рынке только одна компания, зачем создавать законодательство, которое формулирует правила поведения для ситуации с многообразием игроков и интересов? А так начнут создаваться процедуры разрешения споров, что очень важно для цивилизованного развития бизнеса. Ведь чем, кроме всего прочего, нам может быть полезен Договор к Энергетической Хартии? Тем, что в нем четко прописаны пошаговые способы разрешения споров. Это может привлечь инвестора, поскольку он будет знать, как в случае конфликта с государством можно защитить свои интересы. Такое знание уменьшает его риски. Если же будут инвестиции, то наши компании вполне могут быть конкурентоспособны, несмотря на большие расстояния и природные условия, поскольку именно капитал является носителем материализованных достижений НТП, ведущих к снижению издержек. Если экономика будет работать в рыночных, конкурентных условиях, то ее субъекты просто вынуждены будут повышать свою эффективность. Наша газовая отрасль будет тогда готова динамично развиваться и в рамках более низких цен, ведь благодаря четкой системе риски могут снизиться, и станет возможна работа при меньшей норме прибыли.

Плетнев Сергей
25 октября 2001

Последние поступления на

17.04.2024

Статьи

739. От газификации Российского Зауралья и Арктической зоны – к энергетической консолидации Евразии. // «ЭКО», 2024, №4, с. 236-260 (часть 1) (совместно с В.В.Ворошиловым).

738. Последний поклон в Мад-Фюлпеш. Автор «Родины» разыскал могилу своего дяди в румынском селе. // «Родина», 2024, №4, с.46-48.

737. Клубок пост-транзитных интересов: рубить нельзя развязывать… // «Нефтегазовая Вертикаль», 2024, №3, с.18-29 (часть 1). №4, с.48-59 (часть 2).

Презентации

ЦУР ООН, борьба с энергетической бедностью в Евразии, Африке, Латинской Америке и инструменты минимизации инвестиционных рисков. // Выступление на ежегодной международной конференции «Эволюция международной торговой системы», секция «Трансформация мировой энергетики под влиянием геополитических шоков и климатической политики», сессия «Геополитические шоки и мировая энергетика», Экономический факультет СПбГУ, Санкfт-Петербург, 11-12.04.2024

Energy Charter process on “a long and winding road” - from “Trans-Atlantic Europe” to “Broader Energy Europe” towards Eurasia and beyond it, though now without some key historical ECT actors. // Presentation at the seminar in the Higher School of Economics, Moscow, 21.02.2024 (online).

Россия и ЕС – история долгосрочных газовых контрактов. // Выступление в ДМС Минэнерго РФ, Москва, 13/15.02.2024

ТВ/радио-интервью и комментарии

№5. 11.04.2024: Участие в программе «Лабиринт Карнаухова» на тему «Уничтожена одна из крупнейших ТЭС Украины». // Телеканал «СоловьевLive»

№4. 13.03.2024: Интервью Борису Марцинкевичу на тему «Стратегия США по ЗАХВАТУ Рынков Нефти и Газа: как смогли нагнуть Европу?». // Телеканал «Геоэнергетика ИНФО. Интервью на YouTube.

№3. 07.03.2024: Интервью Борису Марцинкевичу на тему «Как США выдавливают Россию из газового рынка Европы». // Телеканал «Геоэнергетика ИНФО». Интервью на YouTube.

Монографии

107. Appendix: Gas infrastructure in Eurasia and the role of the Energy Charter: transit issues between Russia and European Union in the past and investment issues within Asian part of Eurasia in the future (pp.507-522). – in: Commentary on the Energy Charter Treaty, 2nd edition, Edited by Rafael Leal-Arcas, Edward Elgar Publishing / Elgar Commentaries series, 05 December 2023, 596 pp. (ISBN: 978 1 03531 627 4)